Рыбохозяйства исчезают, берега отдают под дачи, за нашим сомом приезжают из Китая, а жители приволжских городов давно привыкли покупать браконьерскую рыбу.
Рынок
В городе Дубне четыре рынка, везде можно купить рыбу. Она на выбор привозная или пойманная здесь, браконьерская. Отличить такую просто: вся чешуя у неё в крови, режется о сети. Свежие браконьерские лещи раскупаются быстрее нездешней мороженой сельди - к трём часам дня торговца своим уловом уже не найдешь.
- Свежачка хотите? – спрашивает лысый мужчина лет шестидесяти, он покупатель из местных. - Погодите.
Не теряясь, достает мобильный телефон и быстро набирает номер.
- Здоров! У тебя рыба осталась? - звонок его знакомому, продавцу с другого рынка.
- Нет? А у браконьеров что-нибудь? – Мужчина стоит в проходе между прилавками и говорит громко, отчетливо, чтобы его расслышали.
«Свежачок» закончился, время для такого удовольствия позднее, половина четвертого. Даже в палатке с мороженой сельдью товар почти распродан. В городе на Волге рыба людям не приелась.
Василий Егорыч
Ясное небо, тепло. Браконьер Василий Егорыч едет проверять рыболовные сети.
- Вишь, как солнце выглядывает, как красиво. Каждый человек по своему характеру выбирает профессию. Я в 42 года ушел на пенсию военную, и возможность была в ментовку пойти работать. Я не смог.
Он припарковывает свой старый Ford у семиметрового каменного Ленина на берегу Иваньковского водохранилища. Выходит, не закрывая двери, оставляя радио звучать на всю улицу. Отрывисто напевает русский шансон и даже пританцовывает. В спешке надувает резиновую зеленую лодку, кладет мешки для пойманной рыбы и новую китайскую сеть. В кармане навигатор, чтобы найти такую же, расставленную пару дней назад. Торопится он не из опаски наткнуться на Рыбнадзор, просто ещё не успел сбавить темп: на ногах с раннего утра. Закоптил рыбу москвичам-заказчикам, продал, приготовился к рыбалке и принес завтрак в постель жене Татьяне. Она больна раком.
- Была сначала опухоль матки – удалили. Потом опухоль пошла внутрь брюшины, начали лечить, да не тем, не от того… Каждый день триста-пятьсот рублей уходит на лекарства, плюс питание.
Он быстро натягивает длиннющие рыбацкие сапоги, садится в лодку и заводит мотор; через пятнадцать минут боевой навигатор приводит Василия Егорыча к цели. Крепкий пенсионер лежит в лодке и достаёт из сетей леща, надеясь увидеть в них судака: тот дороже.
- Всё на нервах. Дочь моя вышла замуж, сейчас у него девять судимостей. Она думала его перевоспитать - не получилось. Но я её не осуждаю, потому что не каждому дано любить. Идти на риск. Все рассуждают как? По финансам «подходит - не подходит». А ведь не всё решают деньги.
У Василия Егорыча густые седые волосы, загорелая кожа и много глубоких морщин в уголках глаз, потому что всегда на солнце. Руки от сетей в мелких царапинах.
В Тверской области во времена губернаторства Дмитрия Зеленина были закрыты многие рыбохозяйства. Бывший директор одного из них насчитал одиннадцать. Богатые дачи росли на берегах, как
грибы
- Муж её сидит сейчас в тюрьме, но ей оставил наследство – полмиллиона рублей кредитов. Я ей должен помочь, это же мой ребёнок. – Он снимает леску с окровавленного леща и кладет рыбу в мешок. Лодка немного спускает и постепенно тяжелеет от затекающей воды и добычи. - Вот животные, они свободны: научили детеныша летать, клевать, пинок под задницу – и полетел. Вот так должно быть. А у нас я должен детям квартиру, машину, всё сделать. После часа ложусь и в четыре встаю. – Василий Егорыч старается поменьше давить телом на край лодки, кряхтя вытаскивает рыбины и мало-помалу близится к концу девяностометровой сети.
Вдали на берегу разноцветные точки – взрослые и дети. В хорошую погоду каменный исполин Ленин всегда в компании туристов. У каждого браконьера своя политика. Василий Егорыч ставит сети там, где нет «рыбы рыбаков и Рыбнадзора».
Он снова заводит мотор и едет назад с мешком улова на тринадцать килограмм.
- Вот в Конаково есть нормальный рыбхоз, там ребята торгуют рыбой. Они её воруют и продают, пользуются своей лицензией. Вроде как туда, а немножко сюда. Потому что продавать там своё здоровье за пятнадцать тысяч в месяц – да гори оно огнем.
Рыбхоз
- Здравствуйте, как проехать к Конаковскому рыбохозяйству? – спрашиваю у кондуктора парома, стоя на ржавом железе и переплывая Канал имени Москвы. Вдали виднеются серые маяки и шлюзы сталинских времен с замахом на архитектурную красивость.
Мне начинают объяснять, что нужно пройти через сосновый бор, выйти к Волге, повернуть налево и попасть в рыбхоз. Проделав этот путь, оказываюсь среди уверенно-дачных домов: отделанных сайдингом, с припаркованными иномарками и предупреждающими надписями на воротах «осторожно, собака».
- Так здесь нет рыбохозяйства. Оно когда-то было, наверно… Не знаю, у нас здесь дача и дедушка живет, - выгружая из багажника пакеты с покупками и оглядывая привычное место отдыха, озадаченно говорит москвичка.
Сейчас в Конаково «рыбхоз» – просто топоним. Название одного из дачных посёлков, преемников советских деревень. Дома, оставленные в наследство детям-москвичам. Рядом в сосновом бору бьют ключи, местный пенсионер подходит набрать воды и рассказывает:
- Лет десять назад был тут рыбхоз. На лодочке ездили, ловили браконьеров, сами промышляли рыбой… Развалился он, одно название осталось.
В Тверской области во времена губернаторства Дмитрия Зеленина были закрыты многие рыбохозяйства. Бывший директор одного из них насчитал одиннадцать. Богатые дачи росли на берегах, как
грибы.
- Конаково, Калязин, Бологое, Вышний Волочок… все не работают, - говорит Галина Васильевна, в прошлом замдиректор Конаковского рыбхоза, в настоящем - заведующая «Продуктами» у большой паромной переправы.
- ООО «Конаковский рыбозавод» на бумаге существует, но не занимается промыслом, рыбохозяйство в нашей области закрыто. Я знаю одно, что водоем скоро умрет от того, что не отлавливается рыба сорных пород, и кормовая база нищает.
Выходит, что браконьеры даже вносят свой посильный вклад в решение этой проблемы.
- Но они опасны тем, что ловят всё, - поясняет Галина Васильевна.
На территории Большеволжского дома рыболова теперь плиточный склад. Перед табличкой растянута бельевая верёвка, на ней сохнут вещи рабочих-армян. Зато в Конаково есть рыбозавод, где выращивают рыбу осетровых пород. Это налаженное производство со строгим пропускным режимом – злоупотребляющих своим удостоверением нет. Что не спасает, правда, ситуацию с ловлей рыбы, потому что никак с ней не связано. Всем довольны только рыбаки-любители, в хорошую погоду всегда можно встретить бодро шагающих мужчин с удочкой и связкой рыбы килограмм на пять в руках.
К нам не едет Рыбнадзор
Сотрудник Рыбнадзора говорит уверенно и спокойно:
- У нас те, кто занимается рыбной продажей, они и есть браконьеры.
Всем всё понятно. На прилавках каждое утро появляется рыба, явно пойманная сетями. Сомнений в незаконном вылове нет ни у кого. Но предъявлять обвинения в браконьерстве Рыбнадзор может только при поимке с поличным, нужно застать за выловом сетями, неводами или тралами.
Рыбнадзор должен с полицией работать, чтобы задержания производить. А эти ленятся, только во время операции «Нерест» выловят пару рыбаков для отчетности
- Рыбнадзор должен с полицией работать, чтобы задержания производить. А эти ленятся, только во время операции «Нерест» выловят пару рыбаков для отчетности. Оптовики плывут ставить сети, их не трогают, если куда не надо не зайдут.
Вот и в новостях от 26 июня этого года на сайте Росрыболовства сообщают, что в Юрьевецком районе Ивановской области поймали двух браконьеров, жителей этого района. Штраф - по 100 000 рублей каждый. «Вред государственным рыбным запасам составил 675 рублей 00 копеек».
О турбазах
Алексей - директор самого старого в Дубне магазина рыболовных снастей. На его рабочем внедорожнике мы катаемся по окрестностям, подъезжая к берегу реки то с правой, то с левой стороны.
- Вот эта база в непонятном состоянии, насколько я слышал, её продают. – Перед нами, кроме ряби воды, несколько деревянных домиков с побледневшей краской и небольшие яхты. Это ООО «Московское море», охотничье-рыболовное хозяйство. В 97-ом оно лишилось угодий и стало предоставлять только туристические услуги. Де-факто банкрот. Его экс-гендиректор Евгений Волков ждет юридического подтверждения этого статуса:
- У нас три миллиона был весь бюджет охотничьего хозяйства, восемь баз. Никогда в жизни я не смог бы оплатить аренду земельного участка лесного фонда от организации охоты с такими арендными ставками. – Евгений говорит со мной по телефону. Застать его в офисе практически невозможно, теперь он там почти не появляется. Уволены все.
В некотором смысле OOO«Московское море» - жертва геополитики, только внутренней:
- Было два учредителя: город, то есть Дубна - администрация, и Московское общество охотников и рыболовов. Все базы находятся в Тверской области. Поэтому тверские начальники совершенно не заинтересованы, чтобы на их территории были базы, принадлежащие Московской области. Нас выпихивали оттуда всеми праведными и неправедными методами.
Перед пикапом Алексея паркуется отечественное авто с надувной лодкой на крыше. Мы наблюдаем за тем, как двое мужчин выгружают снасти, добросовестные рыбаки с удочками. Алексей историю «Московского моря» знает.
- Это Тверская область. Кому понравится, что на твоей территории тебе неподвластны объекты? Причем жирняцкие. Если его на самом деле отстроить, всё сделать красиво – это же жирняцкий объект! Рыболовная база, да ни фига себе. Да с выходом на воду, да что ты.
Молчание.
- Как Китай закончим, у них вот такая рыба, – Алексей расставляет руки сантиметров на двадцать, - меньше килограмма, считается огромной. Китайские мои партнеры приезжали на рыбалку, мы ездили за сомом. Когда они поймали рыбу, сказали, что это просто фантастика. В субботу опять ко мне приедут. – Он кладёт голову на руль, опираясь на него подбородком, и взглядом провожает лодку, тихо плывущую по течению. - Как они, карпиков будем разводить, если народ тоже не включится. – При словах о народе мне вспоминается Юрий, мужчина в хорошем костюме, с которым познакомилась на рынке. Всё детство и юношество провел на Дону, сам рыбачил, а теперь вот заехал постоять в очереди за браконьерским лещом… - Всех маточных особей так перебьём, - деланно безразличным голосом Алексей заканчивает свой эколого-экономический прогноз, выпрямляет спину и давит на газ, мы уезжаем с берега.
